Глава IVСтраница 7
Глубоко раскрыв преимущества своего народа перед вторгшимися захватчиками и справедливые его требования, посол закончил свою речь блестящим в дипломатическом отношении анализом стратегической обстановки, в которую попал Александр:
«Не упусти свое счастье . Один Танаис отделяет нас от Бактрии, по ту сторону оной реки до Фракии все области наши, а Фракия, как сказывают, сопредельна с Македонией; итак, с двух сторон скифы ограждают твое царство; подумай, что для тебя лучше, иметь ли нас твоими друзьями или неприятелями?»[43]
Не раз уже испытавший на себе удары азиатских скифов, Александр,, выслушал до конца эту смелую, умную и честную речь. Он не только не решился идти против европейских скифов, но и не посмел обезглавить их посла за дерзкие слова в свой адрес.
Нет данных ни о каком-либо договоре, ни о союзе Александра со скифскими вождями. Однако, очевидно, какое-то соглашение было, потому что Александр стремился в Индию и тыл ему нельзя было оставлять необеспеченным, на что так прозрачно намекал скиф.
Ко времени завоевания Восточного Ирана и Средней Азии относятся первые открытые проявления недовольства в среде командного состава македонского войска. Это недовольство выливалось, главным образом, в форму заговоров против Александра. Об истинных причинах недовольства судить довольно трудно, так как источники подчёркивают в основном личные мотивы участников заговоров. Можно, однако, предположить, что оппозиционные настроения имели корни в старой борьбе между отдельными группировками македонской знати. Теперь эти настроения усилились, прежде всего, в тех её кругах, которые опасались, что они будут оттеснены на задний план в новой огромной монархии, всё больше принимавшей черты восточной деспотии.
Осенью 330 г. до н. э. Александр впервые столкнулся с заговором приближенных, намеревавшихся физически его уничтожить и посадить на царский трон более приемлемого для них властителя. Причин для недовольства было много, и прежде всего это сам факт продолжения войны. Цели, которые теперь Александр ставил перед собой, были чужды и непонятны его армии. В самом деле, из-за чего было еще воевать? Месть за поруганные греческие святыни свершилась. Добычи уже было награблено столько, что ее размеры превышали всякое воображение. Конечно, большая доля доставалась самому царю и его приближенным. В Сузах Александр подарил Пармениону дворец, принадлежавший раньше Багою — знатнейшему и богатейшему персидскому вельможе; только одних одежд в этом дворце было на 1000 талантов. Образ жизни сподвижников Александра, утопавших в роскоши и наслаждениях, казался греку, привыкшему к скромности и умеренности, отвратительным. Из уст в уста передавали рассказы о том, что теосиец Гагнон подбивает сапоги серебряными гвоздями, что Лоннату специальными караванами привозят за тридевять земель, из Египта, песок для гимнасия, что Филота пользуется охотничьими сетями размером в 100 стадий (примерно 18,5 км. Вообще по греческому миру ходили на этот счет всевозможные слухи и легенды. Призывы Александра быть сдержанными в наслаждениях, заниматься военными упражнениями и делами доблести пропадали втуне, тем более что он и сам был известен своею неумеренной страстью к пиршествам. “Друзья” Александра жаждали покоя, наслаждения роскошью и довольством, которые они для себя завоевали. Однако и рядовые солдаты греко-македонской армии получили в виде жалованья, всевозможных раздач и, главное, награбили столько, что им вполне хватило бы для более чем безбедной жизни в Македонии или Греции. Перспектива обосноваться в новом городе, который Александр создаст где-нибудь на краю света, в окружении варваров далеко не всех устраивала. Греки и македоняне желали провести остаток своих дней в родном селении, пользуясь уважением, право на которое им давало богатство, и иногда в час дружеского застолья пускаться в воспоминания о подвигах, совершенных в далеких странах. Когда во время стоянки в Гекаомпиле (Парфия) среди солдат разнесся слух, будто Александр решил возвратиться на родину, в лагере началась радостная суматоха, воины готовились к отъезду, собирали вещи, и их едва удалось успокоить.
Столыпин и Дума.
П.А.Столыпин пришел к власти в переломный момент, когда в правящих кругах происходил пересмотр политического курса. Новый курс представлял собой попытку царизма укрепить свою социальную опору, расшатанную революцией, сделав ставку на крестьянство. Столыпину было доверено обеспечить сожительство неограниченной власти самодержавия с народ ...
Экономическое и политическое положение в России в конце 19 -
начале 20 века.
На рубеже 19 и 20 века общество вступило в новую фазу своего развития: капитализм стал мировой системой. Россия, вступившая на путь капиталистического развития позже стран запада, попала во вторую группу, куда входили такие страны как Япония, Турция, Германия, США. В начале 90-х гг. 19 в. в России начался промышленный подъем, который пр ...
Лев Тихомиров, «Христианство и политика»
СТОЛЫПИН Петр Аркадьевич (1862-1911), министр внутренних дел и председатель Совета министров Российской империи (с 1906). В 1903-06 саратовский губернатор, где руководил подавлением крестьянских волнений в ходе Революции 1905-07. В 1907-11 определял правительственную политику. В 1906 провозгласил курс социально-политических реформ. Нача ...