FindHistory

В начале июня явился в Стародуб подозрительный молодой человек, который назвался родственником Нагих и всюду распространял слухи, что Димитрий жив. Когда же стародубцы подступили к нему с решительными вопросами, он самого себя объявил Димитрием. Кто был этот Лжедмитрий, неизвестно. Все, кто знаком был с первым Димитрием, дружно свидетельствуют, что второй нисколько не походил на него ни внешностью, ни характером. Это был человек грубый, невежественный, жестокий и хитрый. Все повадки изобличали в нем темного авантюриста, недаром в народе он получил прозвище Вора.

Происхождение этого претендента является новой загадкой, которой суждено остаться навсегда неразрешенной. Попович из Северской области или из Москвы, – Матюша Веревкин в первом случае, Алешка Рукин – во втором. Сын князя Курбского, великого политического противника Грозного; дьяк; учитель из маленького городка Сокола; чех из Праги, служивший среди драбантов первого Димитрия; еврей; сын "служивого человека" или "сын боярский", – все эти догадки выставлялись, но ни одна так и не получила подтверждение.

После переворота 17 мая этот человек бежал в Литву, где жил одно время в доме могилевского протопопа. Битый кнутом и изгнанный за покушение на честь протопопицы, он придумал называться именем своего бывшего господина. Все свидетельства отзываются единодушно о неприятной наружности, еще более непривлекательном характере самозванца, неотесанности его в обращении и грубости нрава. Все также утверждают, что ни по телесным, ни по духовным качествам новый претендент не походил на первого.

Интересно то, что в Польше появление самозванца вызвало некоторое замешательство. Однако польское правительство не растерялось и решило использовать самозванца в своих целях. Среди лиц, окружавших Лжедмитрия, поляки должны были занимать все-таки главное место, оказывая решительное влияние не только на его судьбу, но и на все развитие кризиса, в который вмешались. В эту пору в Польше окончилась междоусобная война, и поэтому освободились целые запасы сил, оставшихся без употребления, обманутых честолюбий, неудовлетворенных вожделений, героических настроений, рвущихся к новым подвигам, – все это нетерпеливо и жадно стремилось искать счастья вне родины. Воздух мирной страны, возвращенной к состоянию относительного порядка с подобием дисциплины, был невыносимо тяжел для соратников Зебржидовского. Они нахлынули на Московию, и второму Димитрию стоило только показаться, чтобы увидать вокруг себя цвет того странствующего рыцарства, из которого Баторий с трудом создал армию; оно оказалось неспособным бороться с регулярной армией Сигизмунда, но давало драгоценное подкрепление и блестящую рамку мятежной милиции. Скоро у самозванца оказалась армия и главнокомандующий – не кто иной, как пан Меховецкий, ветеран польских конфедераций. В его стане появились и более знаменитые новобранцы, и осажденный в Туле "большой воевода" мог ожидать скорой помощи.

Но ожидание его не оправдалось. У Меховецкого пока оказалась только горсточка войска, а осаждавшие, по совету муромского дворянина Ивана Сумина-Кравкова, затопили водою город, поставив плотины в русле соседней реки Упы. Болотников и царевич Петр сдались, получив обещание, что им даруют жизнь, и испытали обычную судьбу побежденных при такого рода договорах: в Москве ничуть не стеснялись их нарушать. "Большого воеводу" утопили, а его товарища по несчастью повесили.

В качестве князя и боярина Шаховской выпутался из беды, отделавшись только отправлением в ссылку. Но и Шуйскому день победы готовил разочарования. Вступая триумфатором в Москву, Василий Иванович вообразил, что окончательно раздавил гидру революции. Он забыл, что она теперь имела голову, до которой не доходили его удары. Пока он упорно воздерживался воспользоваться приобретенным преимуществом, голова поднималась все грозней и грозней, и скоро все подвиги Болотникова стали казаться только незначительным эпизодом борьбы, которая, развиваясь, достигла гораздо более громадных размеров.

Шуйский приостановил борьбу, тем самым дав Лжедмитрию время для организации своих сил, которые росли день ото дня. Второй претендент как будто собирался идти по следам первого, победив войска царя при первой же встрече в Козельске. Если же он немного спустя поспешно покинул стан под Карачевым и отошел к Орлу, а затем к Путивлю, то это отступление нахлынувших мятежников оказалось только кратковременным отливом. Не военная неудача послужила тому виной, а исключительно недостаток умения и выдержки, объяснявшейся составом армии, которая больше владела своим командиром, чем позволяла ему руководить своими движениями.

Российская империя в первой половине XIX в.
Россия в первой четверти XIX в. Дворцовый переворот 1801г. Александр I. Эра либерализма. Негласный комитет. Реформы с системе государственного управления. Министерства. Государственный совет. Указ о вольных хлебопашцах. Новое положение об устройстве учебных заведений. Внешняя политика и ее основные направления, "Восточный вопрос&qu ...

Роль казачества в подготовке к освободительной войне
Именно казачество и вело своего рода военную подготовку освободительной войны середины XVII в. Конец XVI - начало XVII столетий ознамензвались многочисленными казацкими восстаниями. Из среды казачества выдвигались талантливые вожди (Криштоф Косинский, Северин Наливайко). Восстания продолжались и в 20-30-х годах. Павел Бут, Тетеря - в ...

Модель брака и брачность. Общая характеристика социальной и демографической ситуации
Как и большинство западноевропейских государств, Франция возникла на обломках империи Карла Великого. Отдаленное от нас более чем тысячелетием, это время плохо освещено дошедшими до нас источниками. Тем не менее ни один исследователь, стремящийся дать сколько-нибудь цельную картину французской истории, не может обойтись без характеристи ...